Роковая блондинка - Страница 66

У черного хода тоже стояли репортеры, человек пять, но ассистент Алекса, стройная женщина с восточной внешностью, в черной тунике, лосинах и остроносых полусапожках, ждала меня прямо у двери и сразу провела внутрь. Мы поднялись на один пролет и вошли в парадное. Она не произнесла ни слова, пока мы поднимались на лифте, и, отперев входную дверь, сказала лишь: «Пожалуйста, следуйте за мной». Я шла позади нее через просторную гостиную, затем по длинному коридору, в который выходили запертые двери. Локет, когда я была у нее, вела меня другим путем. В квартире царила абсолютная тишина, как в могиле или в подземном бункере. В самом конце коридора женщина постучала в дверь, и я услышала приглушенный голос Алекса: «Войдите». Едва я вошла в огромный кабинет, моя провожатая исчезла где-то в недрах квартиры.

Алекс, в крахмальной белой рубашке и в наброшенном на плечи кашемировом свитере карамельного цвета, сидел за полированным черным столом, на котором не было ничего, кроме телефона. Для безутешно горюющего любовника продюсер выглядел чересчур нарядно. Он не встал сам и не предложил сесть мне.

— Примите мои соболезнования, — сказала я.

— Давайте перейдем прямо к делу, — резко откликнулся он. — Я хочу знать все, что Локет рассказала вам о своем романе с Томом Фейном.

— Я вовсе не обязана делиться с вами тем, что рассказала мне Локет.

— Но вы не задумываясь сообщили всему свету, что у нее была интрижка с Фейном.

— Она собиралась рассказать это полиции. Ее секрет недолго оставался бы секретом.

— Она его любила? — Голос Алекса слегка дрогнул, и я ощутила нечто вроде жалости.

— Не думаю, — ответила я. — Она сказала, что не хотела ставить под угрозу отношения с вами.

— Прелестно, — отозвался он с издевкой. — А почему, могу я полюбопытствовать, она во всем призналась вам?

— Я расследую убийство Тома — не как репортер, а просто потому, что первой обнаружила тело и захотела узнать, что случилось. До меня дошли слухи о ней и о Томе, так что я пошла ва-банк. А вы знали об их романе?

— Подозревал, но не мог найти доказательств. Локет была ловкой обманщицей, она великолепно умела заметать следы. В тот день, когда, судя по всему, убили Фейна, она поехала к друзьям, а когда я им позвонил, мне сказали, что она отправилась в антикварный салон. Локет и в самом деле привезла с собой несколько антикварных серебряных ложек — просто чтобы вернуться не с пустыми руками.

— А где вы были в тот день? — спросила я. Если он хочет перейти прямо к делу, то почему бы мне не последовать его примеру?

— Между нами — я был с женщиной. И вчера вечером тоже.

Великолепно.

— Полицейские не сказали вам, что, по их мнению, произошло с Локет?

— Нет. Полагаю, что и не скажут, пока не проверят полностью мое алиби. А теперь, если вы меня извините, мне нужно сделать несколько звонков.

Я подумала, что мне предстоит выбираться отсюда самостоятельно, но, обернувшись к двери, увидела там ассистентку. Может быть, Алекс вызвал ее спрятанной под столом кнопкой звонка?

— Только один вопрос, — сказала я, когда Алекс потянулся к телефону. — Как вы узнали, что Том Фейн лечился в клинике?

— Если вам это так уж важно, нам рассказал лос-анджелесский агент Криса Уикершема, хотя, разумеется, мы проверили информацию.

Услышав это, я пошатнулась. Значит, это Крис подставил Тома. Я почувствовала, как к горлу подступает тошнота…

Но стоило ли так удивляться? Возможно, мне следовало догадаться, когда Локет сказала, что случилось. Ведь у Криса был мотив. Он хотел славы и денег — а какой же актер из тех, что рвутся в Лос-Анджелес, этого не хочет? Я могла его понять, когда он не пришел ко мне на помощь на съемочной площадке, — вмешательство испортило бы его отношения с режиссером. Но предать Тома — это же совсем другое дело!

Такси остановилось перед домом. Я, чувствуя себя безмерно несчастной, поплелась к двери — в своем мятом костюме и в натерших ноги босоножках — и грустно поздоровалась с консьержем Бобом.

— Вы только что разминулись, — сказал он.

— С кем? — в замешательстве спросила я.

— С вашей золовкой. Я впустил ее в квартиру, как вы сказали.

— Как я сказала?! — Весь имеющийся в моем организме адреналин бросился мне в голову. — Что вы имеете в виду?

Боб уставился на меня. Его глаза под козырьком коричневой фуражки тревожно расширились.

— Вы позвонили мне час назад! И сказали, чтобы я ее впустил…

16

Секунду я собиралась с мыслями, затем пересекла коридор и подошла к лифту.

— Все в порядке, мисс Уэггинс? — крикнул вдогонку Том.

— Не совсем, — глухо отозвалась я. — Я вам не звонила.

Сердце у меня колотилось. Лифт полз на четырнадцатый этаж целую вечность. Я не звонила Бобу, и, насколько мне было известно, одна моя золовка сейчас была на Карибах с мужем, другая — в Бостоне. Это значило, что кто то позвонил консьержу от моего имени. Видимо, этот кто-то пришел сюда и какое-то время провел в моей квартире. Едва я успела выйти из кабины, как открылись двери соседнего лифта, и оттуда вылетел Боб.

— Я велел швейцару постоять в дверях. Так вы не звонили мне сегодня днем?

— Нет. И моих золовок сейчас нет в Нью-Йорке. Что именно сказала эта женщина, когда звонила?

— Поздоровалась, назвалась Бейли и попросила, чтобы я позволил вашей золовке посидеть у вас в квартире между авиарейсами. В таких случаях мы обычно предпочитаем письменную доверенность, но я даже не усомнился, что это вы. Я так хотел оказать вам услугу!